Глава Восемьдесят Восьмая. Прозрачный панцирь и призрачная осторожность

В тени ледяных отсеков, где шрамы и воспоминания сливаются с отражениями неоновых отблесков, тело и душа подвергаются новой перековке — между хирургической хрупкостью и механическим холодом. Здесь, под звенящими оболочками гипералмаза, каждый новый поворот судьбы окрашен в цвета старых ошибок, а сквозь прозрачные стены просачивается тусклый свет будущего, где истина столь же зыбка, как призрачные ноги капсулы-паука.